Светлана Ройз,
детский и семейных психолог 

Праздник приближається. В прошлом году наш девятилетний племянник оставил перед самым Новым годом у елки телефон с включенной камерой и получил неопровержимые доказательства того, кто ему доставляет подарки. ?

Мы с мужем волновались, что он при встрече с нашей, тогда почти семилетней, дочкой поделится секретной информацией – она бы была очень разочарована и напугана. Но все обошлось.

Сейчас дочке почти 8. Она пишет письма святому Николаю и Деду Морозу, но уже задает прямые вопросы и присматривается к нашей реакции. И я понимаю, что мои ответы должны уже немного отличаться от тех, которые были в прошлом году, когда я очень трепетно выстраивала атмосферу волшебства. Сейчас эта атмосфера также важна, но она способна принять больше информации, проанализировать, выдержать возможное разочарование.

Возраст 4–5 лет – самое время магического мышления. Ребенок уже успел понять, что родитель – не Бог, не всесилен, он ищет опоры на волшебные силы, проживает «время  супергероев», осваивая через них грани своей силы. И вера в Доброе Большее для малыша важна как минимум для ощущения безопасности. Даже если он увидит родителей с подарками – он сам придумает версию, как подарок попал к ним в руки. И даже если старшие братья и сестры будут обесценивать эту веру (для старших – это возможность проявить власть над чувствами малыша), ребенок все равно будет держаться за магическую версию. Вера в волшебство в этом возрасте может помочь ребенку более безопасно осваивать мир. Более активное правое полушарие мозга в этом возрасте будет помогать фантазировать, создавать и поддерживать метафоры, творить.

Эволюция мышления ребенка будет как раз проявляться в формирующейся критичности. Сейчас мы можем наблюдать интересную тенденцию: чем больше интеллектуализация детства, чем меньше мы позволяем ребенку играть, тем сильнее он будет держаться за магическую реальность.

Около 7–8лет ребенок уже дозревает интеллектуально, эмоционально настолько, чтобы воспринимать мир чуть более критично. Теперь он уже будет искать признаки того, что подарки готовит не Дед Мороз и фей не существует. И будет задавать вопросы. Но скорее всего он будет с радостью искать подтверждение существования волшебных героев. И вполне осознает выгоду своей веры (получая подарки и от родителей, и от святого Николая, и от Деда Мороза ?).

9+ время, когда включается критическое мышление, префронтальная кора настолько созрела, что будет готова сомневаться, сравнивать, искать несоответствия, критически осмысливать происходящее.

И это важное время, когда ребенка не стоит искусственно удерживать в магической реальности. 9+ – время важного перехода от внутреннего безопасного всесильного «мира образов» к освоению внешнего, конкретного «мира форм». И это – своеобразный неочевидный кризис в жизни ребенка. Преддверие пубертата.

Когда он выходит из «мира волшебства» – важно, чтобы «мир реальности» был как можно более стабилен. И важно, чтобы в своей совершенно материальной жизни ребенок мог на что-то влиять: чем больше он будет делать сам, больше осваивать конкретных действий – сам читать, сам застилать кровать, сам делать себе бутерброд, салат, яичницу, сам поливать цветы, ухаживать за животным (буквально осваивать конкретные навыки), чем больше будет заниматься лепкой, конструировать, мастерить, тем устойчивее он будет. Легче будет этот «переход». То, что я умею не в фантазийном, в реальном мире, – моя внутренняя опора.

И есть несколько вариантов. Ребенок может либо «удерживать прошлое», возвращаться к прежним игрушкам и играм, вспоминать о мире фей и единорогов, опять бояться темноты или монстров, а может – если мы вернемся к теме новогодних праздников – сам включаться в подготовку, делать гирлянды, венки, украшать елку, готовить меню. Вы заметите, что он сам хочет принимать участие в подготовке подарков, тайно вам что-то мастерит.

Мы почувствуем время этого «перехода». Для него нет конкретного возраста.

И нужно сказать, что во время тревоги и неопределенности, когда взрослым и самим тяжело смотреть на реальность, возможно, вера в фантазийный мир и чудеса сама по себе для детей будет ресурсом. Они могут дольше удерживаться в ней.

В этом году с дочкой мы читали много книг о новогодних традициях разных стран. И она удивлялась, как много разных героев «символизируют волшебство». Мы говорили о том, что святой Николай был реальным человеком, епископом. А Дед Мороз – символ «волшебного волшебства». Она сама делает много поделок, исследует, «как это работает», – это важный переход от «Вау! Это существует!» к тому «Как это устроено?».

Вчера мы ехали в такси, я отвлекалась на сообщение в телефоне – рекламная рассылка о подарках детям. Увидела кофту-игрушку для того самого племянника. С мужем обсуждали, какой у него может быть сейчас рост. Дочка спросила: «А что ты делаешь?»

– Выбираю новогодний подарок для твоего двоюродного брата, – и вдруг сказала: – Мы с папой будем руками Деда Мороза. Будем руками волшебства, чтобы создать парню праздник. (Я поняла, что хочу попробовать начать разговор с ней.)

– А у меня тоже есть для вас подарок на Новый год. Я давно уже подготовила!

– Правда?! Так ты тоже помощница Деда Мороза в новогодних чудесах?

– ДАААА! – обрадовалась дочка.

Мы ничего не можем забрать, ничего не дав взамен. (Так часто повторяю эту фразу!) В этой пустоте может оказаться разочарование и тревога. Взамен веры во «внешнюю волшебную добрую силу» мы помогаем ребенку ощутить эту силу внутри себя, самому стать «руками и сердцем волшебства». 

Мы с мужем сегодня говорили о новогодних традициях наших семей. И это одни из самых теплых воспоминаний детства. Нас с братом новогодние подарки вперемешку с редкими тогда мандаринами ждали в тапочках, которые мы оставляли на подоконнике.

Буду писать еще много о подарках, детских ожиданиях и требованиях.

Добрых взрослений и волшебства!
Текст публикуется с разрешения автора.
Оригинал