В ходе эволюции наш мозг формировался на протяжении миллионов лет, и первое время все его усилия были направлены на то, чтобы выжить как можно с большей вероятностью и прожить максимально долго. Было бы наивно думать, что с появлением цивилизации древняя часть нашего мозга отказалась от этой заманчивой идеи — равно как и перестала руководить нашими действиями и поведением. Например, вы знали, что нам бессознательно нравятся красивые люди потому, что наш мозг считает их здоровыми, а значит, безопасными для нашего здоровья? И таких примеров сотни. 

Мы пообщались с кандидатом медицинских наук, учёным, исследователем и спикером мероприятия «Вечная молодость» Андреем Беловешкиным и узнали, за какими нашими современными привычками кроются древние эволюционные механизмы.


Общение в группах


Понимание других — один из ключевых триггеров, который стал причиной развития сознания. Для нас очень важно понимать, что чувствует и думает другой человек, и действовать, исходя из этой информации. Например, если обезьяна увидит банан, она поднимет его, съест и пойдёт дальше. Если банан увидит человек, он проанализирует, где он лежит, увидит, что это — рядом с домом его соседа. Что он сделает? Подумает, что, если съесть чужой банан, в будущем это может испортить отношения. И, скорее всего, отдаст его. От этого зависела координация в племенах, потому что охота и собирательство — процессы, которые требуют командной работы. Надо распределить роли, понимать, что делают другие, чтобы преуспеть. Наверное, на этом наша цивилизация и держится — на том, что нам интересны другие люди и мы пытаемся понять их мотивацию.


Есть ещё интересная гипотеза о гендерных особенностях: мужчины зачастую используют язык, чтобы приукрасить свои достижения, а женщины — чтобы понимать, где правда, а где ложь. Развитие языка с ходом эволюции — это в некотором смысле гонка вооружений. Нужно рассказать ещё более красивую историю, нужно точно знать, лгут тебе или нет. Насколько это правда — не до конца ясно, но очевидно, что, как только появилась речь, язык начал совершенствоваться. И наше желание понять других, заглянуть им в душу, скопировать их или повлиять — это естественно и нормально.


Кроме того, очень важная вещь, которую учитывают многие генетики, — это социальный статус. От статуса человека в группе зависит очень многое: его здоровье, то, как он реагирует на стресс и переносит его, как он получает доступ к ресурсу. И многие учёные считают, что тяга к увеличению статуса — древняя, значимая и во многом определяет поведение. При прочих равных условиях статус — образование, уровень дохода и так далее — серьёзно влияет на продолжительность жизни.


Поведение в стрессовых ситуациях


В нас автоматически заложено отключение префронтальной коры во время стресса. И с точки зрения эволюции это понятно: если мы начнём долго о чём-то думать, пока нас бьют, это будет проигрышной стратегией. Всплеск гормонов стресса отключает префронтальную кору, чтобы действовать быстро. Мы можем бить, можем бежать, можем замирать, можем терять сознание — каждый по-разному. Это — быстрая и автоматическая реакция, и в этом отчасти её проблема. Если в древности это срабатывало хорошо, то сейчас, к сожалению, ситуации, с которыми мы сталкиваемся, всё меньше похожи на старые и требуют всё больше уникальных решений и креативности, а действовать стереотипно становится неэффективным. Наша задача в том, чтобы оставаться начеку, на драйве, а не быть просто в стрессе. 

 


Основная проблема стресса в том, что рефлексия и осознание того, что ты в стрессе, уже отключены. Ведь стресс изменяет психику, отчасти обезболивает, меняет мышление, делает его чёрно-белым. Один из важных лайфхаков — научиться вовремя осознавать, хотя бы частично, что ты в стрессе, и не доверять своим стрессовым мыслям.


Память и мотивация


Мы лучше запоминаем негативные события из жизни — это тоже наследие эволюции, когда это было полезно и жизненно важно. И это остаётся эффективным до сих пор. Ведь когда мы запоминаем правило «не делай что-то», это оказывается практичнее и удобнее, чем «делай что-либо». С точки зрения долгосрочной мотивации, разные люди мотивируются по-разному. Есть те, для кого работает ожидание награды, а есть те, для кого работает негативная мотивация. Это зависит от генетики: есть ген, который кодирует катехол-о-метил трансферазу, и по нему людей можно условно разделить на паникёров, воинов и промежуточное состояние. Воины сражаются за награду, а паникёры лучше работают, если им чем-то пригрозить. 

Мотивация и движение — это всё дофаминовые отделы мозга. Человек находится на вершине развития дофаминовой системы. Что интересно, она лучше развита у более умных видов животных — например, у ворон и попугаев. И есть гипотеза, изложенная в книге The Dopaminergic Mind in Human Evolution and History Фреда Превика , согласно которой, именно дофамин сыграл решающую роль в эволюции человека: это случилось благодаря нашему любопытству, драйву и желанию развиваться. 


Питание


Существуют исследования, которые свидетельствуют о том, как питались наши предки, но до списка реальных продуктов и пропорций нам очень далеко. Нравится нам это или нет, но палеодиета — это во многом наши фантазии и размышления на тему. Скорее всего, наши предки ели практически всё, однозначно питались сезонно и иногда голодали. Не было деления на рационы: мясоедов, вегетарианцев, людей на кетодиете. Добыли большого зверя? Значит, сегодня ты мясоед. Потом у тебя фастинг. Если собрали только корешки — значит, ты веган. Словом, раньше питались куда проще и без крайностей. 


Есть ещё гипотеза об ожирении, которая мне очень нравится, гипотеза «неуверенности». Суть её в том, что уровень ожирения связан с тем, насколько человек уверен в завтрашнем дне, независимо от его текущих доходов. Выходит, чем больше у человека ощущения финансовой стабильности и регулярности, тем ниже риск ожирения. А если есть эффект непредсказуемости, меньшего дохода, то человек будет есть больше. Организм пытается нам помочь самым проверенным с точки зрения эволюции способом — набрать больше жира.


Поведение в паре


У человека есть несколько стратегий в паре: моногамные и полигамные, или более сложные. Есть теория Лавджоя о том, что многие эволюционные признаки человека, такие как скрытая овуляция, исчезновение клыков и уменьшение агрессии, появились именно для того, чтобы осуществлять жизнь в парах как приспособление к моногамии. Какой смысл скрывать овуляцию от мужчин? Он в том, чтобы завести ребёнка только от партнёра, в отличие от полигамных животных, которые бегают по всему племени и демонстрируют свою овуляцию. Есть мнение, что охотники и собиратели жили парами в условиях племени, и это был мощный механизм, который позволил снизить уровень конкуренции за самок. Соответственно, у всех появилось больше шансов на размножение — это уже кооперация. Мужчины перестали гнобить друг друга за женщин, начали работать на равных и договариваться.


Эмпатия и сочувствие


Люди жили в племенах, которые очень активно конкурировали друг с другом. Отношения в группах зависели от того, из какой именно группы этот человек — он свой или чужой. Эмпатия и альтруизм развивались вместе с ксенофобией. Получается парадокс: мы любим своих ещё сильнее, если при этом не любим вместе кого-то чужого. Поэтому злой способ с кем-то сдружиться — это вместе кого-то загнобить. Это отчасти шутка, но таким часто пользуются политики: ищут общего врага. 

 

Соответственно, нам больше нравятся люди, похожие на нас, которых мы можем причислить в круг своих. Необязательно внешне: возможно, у нас есть какая-то общая история, возможно, общие пристрастия или таланты. Здесь даже есть интересная генетическая особенность: в мужья и жёны мы выбираем себе людей, которые генетически имеют с нами определённое сходство. 


Поведение онлайн и зависимость от смартфонов


Очень интересно наблюдать за работой мозга, который выискивает новости, сёрфит в инстаграме и других соцсетях. Со смартфоном очень актуально правило «кто кого». Если человек заходит осознанно, понимая свою цель, и у него работает префронтальная кора, наше эволюционное достижение, то смартфон — полезный источник интересной информации. Но если человек заходит со слабой префронтальной корой, управлять уже начинает смартфон. Мозг ищет красивые картинки, подсматривает за друзьями, ищет новых знакомств в соцсетях или трясется от ужаса, читая про катастрофы и разные трагедии. Для нашего мозга это как раз естественно: он находится в поисках информации, которая поможет выжить. Отсюда любовь к страшным новостям: древний мозг любит то, что угрожает жизни, даже если это не имеет к нему отношения. 

 


Мы живём в обществе изобилия: у нас много и еды, и информации. Мы сталкиваемся с проблемами от избытка. Именно поэтому в вопросах потребления так важна осознанность, нельзя просто позволять нашей подкорке сёрфить в интернете. Как только мы замечаем, что ленту в фейсбуке листаем уже не мы, а наши древние отделы мозга, нужно тут же усилием воли заставлять себя это заканчивать. Когда вы берёте в руки телефон, всегда спрашивайте у себя, зачем вы это делаете. 

 

Есть такое понятие, как число Данбара. Это ограничение количества постоянных социальных связей, которые человек может поддерживать. Если одна или несколько из них разрушаются, человек, естественно, испытывает чувство пустоты и желание восполнить это. Как это сделать? Следить за другими людьми и знаменитостями в соцсетях. И чем меньше у человека друзей и близкого круга, тем больше он следит за звёздами, обсуждает их жизнь и так далее.