«Дофаминовое поколение. Где граница между болью и удовольствием» Анны Лембке, что вышла в издательстве Лаборатория, рассказывает про современные источники выбросов дофамина. Авторка дает советы, как с ними бороться — наркотики, еда, новости, азартные игры, шопинг, гейминг, отправка текстовых сообщений, обмен сообщениями интимного содержания, ведение блогов, общение в социальных сетях (таких как фейсбук, инстаграм, ютуб, твиттер), троллинг…

А главное — она предлагает практические решения того, как нам справиться с компульсивным перепотреблением в мире, где потребление стало всеобъемлющей движущей силой жизни каждого.

Очень много моих пациентов и других людей чувствуют стыд из-за непонятных причин. Я допускаю, что существует подкатегория стыда, которая сформировалась в ответ на современную культурную озабоченность собственными достижениями и признанием. Психиатр и писатель Марк Эпштайн отметил: «Поскольку мы страдаем своеобразным психологическим материализмом, нас прежде всего интересует улучшение самих себя. Саморазвитие, самооценка, уверенность в себе, самовыражение и самоконтроль — это наши наижеланнейшие черты». Стыд — это природная реакция саморегуляции на чрезмерную гордость и озабоченность собой.

Теолог и психотерапевт Маргарет Альте писала о «чрезмерности, что вызывает стыд», которая «впервые появилась сразу после создания мира. В третьем разделе Книги Бытия Адам и Ева желают быть подобными Богу, познать добро и зло, и невольно чувствуют стыд».

В отличие от студентов, которые были у меня двадцать лет назад, современных студентов больше не удовлетворят изучение медицины. Сейчас они должны получить бизнес-образование, написать книжку, открыть компанию. Я в восторге от их усердия, но мне грустно из-за того, что простое стремление стать хорошим доктором стало второстепенным.

Социальные сети усиливают нашу склонность к стыду, поощряя стремление к исключительности. Сейчас мы сравниваем себя не просто с одноклассниками, соседями и коллегами, а со всем миром, поэтому очень легко убедить себя, что было необходимо сделать больше, получить больше или просто жить иначе. Нам кажется, что для того, чтобы считать свою жизнь «успешной», мы должны достичь мифических высот Стива Джобса и Марка Цукерберга, или же, как Элизабет Холмс из компании Theranos (современного Икара) испытать крах, хотя бы пытаясь.

Я и сама не защищена от культурной озабоченности собственными достижениями. Тут, в Кремниевой долине, меня окружают люди, которые прилагают большие усилия, чтобы достичь успеха. Я часто спрашиваю себя: достаточно ли у меня достижений? Почему другие смогли достичь большего? Имею ли я значение? Это бесконечная игра, в которую мы играем сами с собой, хоть бы где было наше место в диапазоне достижений. Несмотря на это, наша культура поощряет и вознаграждает за эту игру. Интернет и социальные сети лишь заостряют эту проблему.

У меня была скромная карьера клинического психиатра, пока не вышла моя книжка про эпидемию опиоидов. К моему удивлению, книжка привлекла больше внимания, чем я могла себе вообразить. В скором времени меня начали приглашать на выступления по всей стране. После выступлений, которые обычно проходили хорошо, у меня часто возникало непонятное чувство стыда и даже никчемности, которое на некоторое время полностью поглощало меня. Это чувство вызывало замешательство, пока мне не пришло в голову, что стыд, як и существенное ухудшение состояние после принятия наркотиков — это чувство, которое возникает вследствие собственного возвышения.

Антидотом от стыда может стать отказ от собственного признания в пользу соотношения своей личности с чем-то большим, чем ты сам. Это не означает, что мы должны отказаться от желания роста. Наоборот, нам следует напоминать себе, что когда мы стремимся и получаем личное признание за наши достижения, это имеет свою скрытую цену.

Каждый раз, когда я вижу, как после победы спортсмены признают существования силы, более могущественной, чем они сами, протягивая руки к небу, ставая на колени или исполняя иной религийный ритуал, я воспринимаю это не только как проявление благодарности незримой силе, а и как неосознанный способ убрать стыд. Признавая тот факт, что все мы являемся небольшою частью могущественной силы вокруг нас, что мы благодарим собственными достижениями щедрости судьбы и удачи, мы успокаивает нарциссизм, который вызывает стыд.

Во время одного научного исследования при участии 74 стран измерялись культурные ценности этих стран в сравнении с общим употреблением алкоголя на душу населения (возраст подопытных — более 15 лет; употребление алкоголя — в литрах чистого алкоголя за год). По результатам исследования было установлено, что страны, где ценят «возможность быть частью коллектива» или «неравномерное распределение власти» (как в Йемене или Сенегале), имеют более низкий общий уровень употребления алкоголя. Одновременно с этим в странах, где ценят «независимость» и «стремление к позитивным аффективным переживаниям» (скажем, в Германии и Великобритании), оказался более высокий уровень употребления алкоголя. Во время этого исследования учитывался уровень доходов, уровень образования и пол. Аналогичные данные были получены за три временных периода, а также на подвыборках европейских и неевропейских стран.

Во время исследования не учитывались другие переменные, которые, как известно, влияют на употребление алкоголя, а именно: средний возраст населения, цена алкогольных напитков, законы или политика страны касательно алкоголя и уровень урбанизации. Впрочем, это исследование показывает предикторы употребления алкоголя под влиянием культуры в 74 странах, на которые приходится приблизительно 90% населения мира. Эти данные указывают на то, что культура индивидуализма повышает уровень употребления алкоголя, в то время как культура коллективизма понижает его.

Обычно мы считаем стыд негативным чувством, особенно во времена, когда слово «стыдливость» (стыдливость лишнего веса, стыдливость сексуальности, стыдливость тела и т.д.) стало настолько эмоционально утяжеленным, что (абсолютно справедливо) ассоциируется с унижениями. Однако почти столетняя история существование организации «Анонимные алкоголики» и упомянутое выше исследование при участии 74 стран, а также жизненный опыт моих пациентов — все это говорит о том, что стыд может иметь позитивное, оздоровительное влияние, стирая некоторые острые углы нарциссизма, укрепляя наши связи с сетями социальной поддержки, а также сдерживая наши аддиктивные наклонности, которые поощряют гедонистический, наполненный дофамином мир.